Скандальные признания - Страница 25

— Мне бы хотелось иметь сестру, — с задумчивой улыбкой сказала Дебора. — У меня нет родных. Родители умерли, когда я была совсем маленькой. После их смерти моим опекуном стал дядя, а он был закоренелым холостяком. Когда я вернулась к нему после пансиона, он не знал, что со мной делать. Ему не нравился Джереми. Он говорил, что тот женится на мне только из-за наследства, но не слишком-то пытался остановить. «Стели постель, как тебе заблагорассудится, но не прибегай ко мне, если покажется слишком жестко», — сказал он мне тогда. Хотя не то чтобы я собиралась, — заключила она и невесело улыбнулась.

«Понимает ли она, что последним предложением выдала себя в головой?» — подумал Эллиот, тронутый ее гордостью. И испытал за нее гнев.

— Он сейчас жив?

Дебора покачала головой:

— Он умер пять лет назад. Выйдя замуж, я редко его видела. Я часто думаю, что надо было попытаться с ним сблизиться. — Удивительно, как сильно в ней до сих пор чувство вины. Она миллион раз говорила себе, что дядя Питер никогда не пытался поддерживать с ней отношения, но все бессмысленно. Она боялась подпустить его к себе, держала на расстоянии, как и всех остальных. — Не понимаю, почему мы затронули эту тему, — резко сказала она. — Моя довольно жалкая жизнь вам, безусловно, неинтересна.

— Мне интересны вы, Дебора.

Она сосредоточенно стала убирать выбившийся локон и опустила голову, пряча порозовевшие щеки.

— Можно придумать множество более интересных тем.

Эллиоту очень хотелось продолжить данную, но интуиция подсказывала, что это неразумно. Выманивание секретов его вторая натура. Уметь вовремя остановиться и не выдать, как много ты уже знаешь, настоящее искусство, он владел им в совершенстве. «Хотя, надо отметить, — иронично признал он, — Дебора дала бы сто очков вперед любому подкованному дипломату».

— Значит, вы хотите знать, зачем я изобрел Павлина? Это более интересная тема?

Дебора кивнула:

— Если она для вас не слишком личная. Мне интересно, вы меня озадачили. Тщательно выбираете свои жертвы. У вас с ними личные счеты?

— С чего вы взяли? — резко спросил Эллиот.

— Не знаю. — Дебора нахмурилась. — Думаю, мне просто трудно поверить, что вы делаете это ради личной выгоды. Предпринять столько вылазок из банального желания острых ощущений? Будь это так, вам бы уже давно наскучило это дело.

— Вы очень проницательны. Будем надеяться, что джентльмены на Боу-стрит и в подметки вам не годятся.

— Джентльмены на Боу-стрит не располагают моими сведениями. Это действительно слишком личная тема? Я пойму, если вы не захотите ее продолжать.

Эллиот побарабанил пальцами по подлокотнику. Интуитивно он чувствовал, Деборе можно доверять, однако здравый смысл подсказывал, что он недопустимо рискует. Нет, вряд ли она его намеренно выдаст, но какое-нибудь опрометчивое замечание в неудачной компании… как можно быть уверенным, что она этого не допустит?

Он знал, Дебора закрывалась как устрица и, по ее собственному признанию, жила отшельницей. Кроме того, ему хотелось ей рассказать, чтобы она знала.

— Вы правы насчет моих жертв, — сказал он. — Я действительно очень тщательно их выбираю. Все они в какой-то момент были ответственны за снабжение армии, точнее, его отсутствие. Медикаменты, доктора, санитары, сапоги, основной паек, лошади. Больше всего лошади. Они держали нас на голодном пайке практически во всем перечисленном. А что еще нужно армии, кроме оружия? И не важно, если вы не можете доставить его к полю боя, перевезти в госпиталь раненых, когда оружие дает осечку. Думаете, их это волновало? Отнюдь, — категорично заявил он. — Мне известно доподлинно, поскольку все мои письма, протесты и отчеты в свое время натыкались на глухую стену. А теперь… ну, теперь война закончена, и все хотят об этом забыть, так что в протестах смысла еще меньше.

— И вы решили таким образом их наказать.

— Именно так.

— Вы потеряли из-за этого много солдат?

— Да.

— И друзей? Простите, но то, чем вы занимаетесь, кажется мне очень личным делом… должно быть, у вас был кто-то…

— Был. Мой лучший друг. — Эллиот стиснул подлокотники так, что побелели суставы.

— Генри, — тихо произнесла Дебора. — Мне так жаль.

Эллиот коротко кивнул.

— Мне действительно очень жаль, — повторила она. — Я не хотела вас расстраивать. Не надо больше ничего говорить.

— Но я хочу, — сказал Эллиот, удивляя и ее, и себя. — Я хочу рассказать вам. — Он снова сглотнул и прочистил горло. — Как я уже говорил, мы с Генри вместе завербовались в армию и вдвоем поднимались по карьерной лестнице, хотя ему недоставало дисциплины, чтобы надолго задерживаться в новом звании. Он дослужился до капитана, но его хватило лишь на полгода. Он был первоклассным солдатом. Мы всегда поддерживали отношения. Когда мне требовалась лишняя пара рук, я всегда обращался к Генри. Он быстро пускал в ход кулаки, но умел держать язык за зубами в других вещах… важных для моей параллельной деятельности.

Он замолчал. Дебора напряженно смотрела на него через стол. Шокирует ли ее, если он признается? Вряд ли. Скорее приведет в восторг, как было с Павлином. И он решился.

— Дело в том, что я был не просто бойцом. Тому, что Павлин столь искусен, есть свои причины. — Он усмехнулся. — По иронии судьбы, научившись красть чужие секреты, я использую эти навыки, чтобы похищать дорогие вещи. Впрочем, спешу добавить, большая часть из них также украдена у первоначальных владельцев.

Дебора с непередаваемым изумлением уставилась на него: