Скандальные признания - Страница 32

Ее кожу обдало жаром, дыхание участилось. Она поняла по глазам, что он проследил направление ее мыслей, отодвинулась, отвела взгляд и снова вцепилась в свои перчатки.

— Вы позволите мне объяснить, Эллиот?

Ей нелегко было вот так вернуться. А ему нелегко ее отпустить. Он так и не уверился в правильности своего решения, но ему не понравилось собственное облегчение, когда он понял, что это уже не нужно. Любопытство пересиливало гнев. Каким-то образом она задевала струны его души, и он изменил свое решение.

— Я вас выслушаю, но ничего не обещаю, — мрачно сказал он и подвел Дебору обратно к софе.

Она задумчиво закусила губу. Потом чуть кивнула. Эллиот уже не раз замечал эти маленькие кивки, свидетельствующие о том, что она на что-то решилась, и с трудом удержался от улыбки. Дебора выпрямилась и убрала за ухо несуществующую прядку — еще одна очаровательная привычка. Казалось, она готовится к битве. Он глубже вжался в софу, их колени оказались слишком близко друг к другу, и это отвлекало. Про гнев он уже забыл.

— Продолжайте, — мягко предложил он, снова чувствуя, что сильно заинтригован.

— Да-да, сейчас. — Дебора снова кивнула. — Думаю, вы уже знаете, что я нахожусь в стесненных финансовых обстоятельствах. — Она говорила спокойно, глядя на руки, не на него. — Моя вдовья доля… по словам лорда Кинсейла, она более чем соразмерна, что, вероятно, объясняет его нежелание выплачивать регулярно.

— Но завещание вашего мужа и брачное соглашение…

— Суть не в них, Эллиот. Я предпочитаю не иметь никакого касательства к состоянию своего мужа. — Она подняла глаза и осознала, что ее слова можно совершенно неверно истолковать. — Боже, не смотрите на меня так. Я не предлагаю вам взять меня в долю, — сказала она и нервно хихикнула. — Нет, я имею в виду… пытаюсь сказать, что нашла другой способ заработать себе на хлеб. Я занялась сочинительством.

Эллиот резко выпрямился. Он ожидал чего угодно, но только не этого.

— Вы пишете… что конкретно?

— Книги.

— Вы не перестаете меня удивлять. Что за книги вы пишете?

— Романы. Вы не станете такие читать, они не для… они написаны для другого типа людей.

— Тогда что же это за романы?

— Просто истории.

— Для детей?

— О боже, нет, конечно. — Дебора выглядела шокированной. — Что-то вроде приключений. Аллегории на тему мести. Для взрослых.

Она покраснела. Эллиоту хотелось видеть ее глаза, а она упорно смотрела на руки.

— На тему мести? Сейчас я припоминаю, вы уже говорили, что вам знакомо это понятие, вы пишете об этом. А не думаете ли вы, что выбрали для этого странную тему?

— Это не важно, главное, они продаются, и очень неплохо. Мой издатель говорит, что дальше будет еще лучше. И мне хватает, чтобы обходиться без вдовьего пособия.

— Но почему? Оно ведь ваше по праву?

— Не хочу. Ничего не хочу от Кинсейлов. Смысл моей деятельности — быть свободной.

— Странное слово для обозначения финансовой независимости.

Дебора пожала плечами.

— Все равно не могу понять, какое отношение это имеет ко мне.

— В последнем романе моя героиня совершает кражу и…

— Постойте-ка. Вы включили в книгу то, что мы сделали? — медленно произнес Эллиот.

— Я знаю, я должна была вам сказать, но… — Дебора скрутила перчатки в тугой узел. — Я изменила узнаваемые детали, так что вам нечего опасаться. Моя героиня действует в одиночку, и хотя она действительно спускается по веревке, забирает она статуэтку, а не портрет. — Ее голос упал до шепота. В таком изложении ее проступок выглядел совершенно отвратительным. — Уверяю вас, никто ничего не поймет, кроме вас, разумеется, а вы вряд ли станете это читать.

— Напротив, теперь обязательно прочитаю.

— Нет! О боже, только не это! Моя книга совсем не в вашем вкусе.

В этом-то сомневаться не приходилось, и Дебора вспыхнула до корней волос.

— Интересно, что вы такое сочинили, если так смущаетесь? — поинтересовался Эллиот.

— Ничего! И я не смущена. — Отлично чувствуя, как предательски горят щеки, она потерла их тыльной стороной ладоней. — Я еще ни с кем не обсуждала свою работу. И никто, кроме моего издателя, о ней не знает. И даже он притворяется, что не знает, кто я такая. — Она рискнула поднять взгляд и улыбнулась почти озорной улыбкой. — Конечно, ему известно мое имя, но он притворяется, что не знает. Он называет меня «мадам», — сказала она, пародируя мистера Фрейворта. — Только когда он сердится на меня или пытается в чем-то убедить, начинает обращаться ко мне «миледи». — Ее улыбка погасла. — Прочтя мою последнюю книгу, он обратился ко мне «миледи». И сказал, что история кражи выглядит очень правдоподобно. Ему очень понравилось, и он настоял, чтобы я написала еще одну. Дескать, такая книга выдержит несколько изданий. Он хочет ее переиздавать, вы только подумайте. Мне не передать, сколько это для меня значит. Я старалась, очень старалась что-то придумать, но у меня ничего не получилось.

Наступило молчание, но на этот раз она с легкостью прочла его мысли. Он был потрясен и ошеломлен.

— Вы не думаете, что это хорошая мысль, — кивнув, произнесла Дебора. У нее упало сердце, но она старалась не обращать внимания. — И вы правы. Она плохая. Мне стоило раньше об этом подумать, но я так хотела выполнить его просьбу. Ради продаж.

— Вы просите меня взять вас собой, чтобы включить этот эпизод в книгу?

Дебора поникла:

— Да, если вы так ставите вопрос.

— Уже включенная в книгу кража показалась вашему издателю такой привлекательной, что он хочет еще одну?